Надо отдать должное Игорю — как только я нашла офис в центре Хельсинки и, немного волнуясь за его несоразмерную ни с чем цену, сообщила своему боссу об этом — деньги он выложил на мой счёт незамедлительно, на многие месяцы вперёд. Интересно, что через банк.
… А вот машину я так и н не получила, как и новых визиток, но зато я начала регулярно получать зарплату, а для русского работодателя два выполненных обещания из трёх это уже очень и очень неплохо.
Я приезжала поначалу в офис облачённая в деловой костюм бизнес-леди, желая выглядеть на уровне занимаемой мной должности директора филиала международной консультативной корпорации, и часами таращилась на молчащий новенький телефон, в ожидании, что мне позвонят клиенты. Но клиенты явно решили меня не беспокоить, и звонили только назойливые продавцы журналов, непонятно почему решившие, что фирме, которую я с таким блеском представляла для дальнейшего процветания необходим журнал «Дональд Дак».
Затем я перестала являться в офис так рано. А потом, навещая контору всё реже и реже, я и вообще перестала там появляться, забирая только переодически почту, содержащую рекламы и всякие скучные бумажки из налоговой инспекции.
Я уже привыкла к своей так называемщой работе и научилась, несмотря на вялое недоумение по-поводу своей неизменной бездеятельности, наслаждаться её положительными сторонами. От нечего делать я вступила во всевозможные бизнес-организации и объединения и регулярно посещала всевозможные мероприятия, отличавшиеся от заседаний в Доме городского управления лишь тем, что в меню обычно была закуска и красное вино, и оплачивать всё это надо было фирме. Точнее Игорю, что он добросовестно и делал. Затруднение, да и то небольшое, возникло тогда, когда, прельстившись великолепным меню и предполагаемым большим количеством влиятельных бизнесменов (тогда еще я не хотела так рьяно бороться за разделение туалетов и строить заводы по изготовлению вибраторов), я заказала себе участие в несоразмерно дорогом семинаре, проводимом в одном из лучших отелей города. Игорь в первый раз позвонил мне, и давясь от смеха спросил:
— Ты уверена, что хочешь стать специалистом в этой области?
— Да, — твёрдо ответила я. Тут же меня разобрало сомнение: на финском языке в рекламе было только меню, цель же семинара излагалась на английском и была для меня загадкой.
— Семинар для специалистов в области бухгалтерии крупных корпораций, специализирующихся на добыче тяжёлых металлов с изложением изменений, внесённой Европейской финансовой коммиссией в области их налогооблажения.
Игорь уже не мог не заржать. Так победоносно ржал известный Блэк Джек, скинув со спины очередного незадачливого седока. Грубо и недостойно джентельмена.
— Да, я хочу участвовать в этом семинаре, — тихо, но твёрдо сказала я.
— За тысячу двести евро, — Игорь притих.
— Да, — закапризничал директор по-Финляндии.
— Нет проблем,- опять развеселился Игорь. — Набери побольше материалов и пришли доклад, точнее, изложение твоего мнения на этот счёт, желательно по-английски, чтобы мой партнёр прочитал … И, услышав зловещее молчание на финском конце трубки, сдался:
— Шучу, шучу .
Затем мне надоело полным незнайкой сидеть на скучных семинарах и, набив рот икрой, наблюдать за старыми толстыми бухгалтерами. Тут мне в руки попалась рекламка о психологической подготовке и до меня тут же дошло, как я в этом плане безнадёжно отстала.
Одна из фирм предлагала необычное и эффективное психологическое обучение за весьма необычную и несомненно влияющую на психику цену. Некоторое время я ничего не просила у Игоря — я не знала, где находятся границы его долготерпения и не хотела узнать. Затем, я опять, потихонечку, начала клянчить, пока не набралась достаточная сумма.
Фирма была очень известной. Одни, не без отенка зависти, впрочем, называли эту фирму шарлатанской и верили, что разумный человек к ним за услугами не обратится. Другие считали эту фирму, в особенности её руководителя, талантливейшими и умнейшими людьми, притом веским аргументом в пользу ума и талантов руководителя был сколоченный им довольно быстро капитал, что, по-мнению сторонников фирмы, дурак бы не сделал. Говорили, что даже один крупный и известный безнесмен, побывав на его курсах, проникся к этому психологическому гению таким доверием, что лично звонил ему среди ночи и спрашивал, как поступить с молодой женой, несколько фривольно ведшей себя в другом городе.
Я вознамерилась попасть в группу только к самому руководителю. И, через некоторое время, обеспечив Лизку надёжной (по-крайней мере по мнению дотошной Лизки «детской» нянькой) и, сжимая в руке приглашение на курсы, я входила в один из лучших отелей города Савонлинна. По непонятной и волнующе загадочной причине обучение наше в области психологии не предствавлялось возможным в Хельсинки. Это мероприятие уже начинало мне напоминать ситуацию, когда опасных для окружающих нервных больных увозят в глушь, подальше от большого скопления людей.
Странным было и то, что занятия проходили в течении недели каждый день с 8 утра до 9 вечера. Но я уже нашла объяснение этому в Интернете — это так называемый психологический штурм, когда психика человека не выдерживает, его эмоции вырываются наружу и из него можно лепить, что угодно. Так сказать провокация психологического организма сильным стрессом … Отдать должное фирме, они очень удачно начали вхождение в стресс уже с цены обучения.
Этот метод мне было очень трудно применить к себе — у меня эмоции и так были всё время наружу, да к тому же и Люба меня решила напугать, заявив, что мне там совершенно запутают мозги, на что Валери совершенно незамедлительно, с противной улыбочкой заметила, что, если это и есть цель обучающих нас тренеров, в таком случае я могу чувствовать себя на курсах в полной безопасности, запутать мне мозги невозможно, так как у меня их нет.
В небольшом конференц-зале, располагавшемся в гостинице, нас было человек десять.
Даже небольшой зал казался слишком вместительным, потому что каждый по-финскому обычаю старался усесться как возможно только было дальше друг от друга. В финских школах, наверное, ужасно списывают, если у людей остаётся такая глубокая психологическая травма, что они стремяться постоянно закрыться от соседа локтём. Дверь хлопнула, как пробка, и перед нами, с выражением лица циркового факира, своим появлением совершившего уже первое чудо, возник наш будущий тренер. Мне даже представилось, как он эффектно сбросил с плеч синий бархатистый плащ, расшитый золотыми звёздами. Впрочем, плаща на нём не было, а был деловой костюм с непринуждённо расстёгнутым пиджаком, над которым возвышалась сияющая физиономия, напоминавшая здоровенную перезрелую картошку, на которую кто-то по-случайности или из глупой шалости наткнул утиный нос.
— Дамы и Кавалеры! Добро пожаловать во дворец! — торжественно возгласил он.
Присутствующие оглянулись по сторонам: отель и действительно неплохой, но с дворцом дяденька явно перегибал.
— Во дворце нашем, — продолжал он, не прекращая лучезарно нам улыбаться. — Есть двери желаний, ворота открытий, залы побед, но есть в нём и закутки сомнений, подвалы неудовлетворённости и каморки зависти.
Его физиономия в одно мгновение изменила своё выражение и стала угрюмо-серьёзной:
— А вот с них-то мы пожалуй и начнём!
Нас пытали уже восьмой час.
Сначала нам внушали, что всё, чего мы хотим, мы получим, потому что мы начнём это осуществлять тем эффективнее, чем больше этого хотим. Я тут же представила себе Лизкину мечту о единороге и задумалась, как этот проект Лизка могла бы осуществить.
Затем, нам объяснили, что деньги — это не главное и тут же добавили, что хотеть денег — это совершенно нормально, что мерилом успеха всегда являются деньги и вот наш тренер их имеет и великолепно себя чувствует.
А заполучить эти горы денег и обозы добра вовсе не трудно (тут очень важно иметь в виду, что они не главное, объяснил тренер).
Лекцию о вредности денег аудитория выслушала довольно-таки равнодушно, а вот при упоминании о способе эти ценности заполучить, все значительно оживились.
Оказывается, достаточно быть всего лишь профессионалом в чём-то любимом, и купюры сами повалят в карманы, переругиваясь из желания влезть в карман непременно быстрее, чем другие.
А ещё надо избавиться от старых комплексов и вычистить так называемые «подвалы обиды» и «чуланы зависти».
Чистка, честно говоря, была занимательной. Я нисколько не жалела о потраченных деньгах, так как ни в одном театре такого не увидишь. Вокруг меня со всех сторон доносились стоны и тихие всхлипывания, как будто я сидела не в чистом конференц-зале, снабжённом экраном, диапроектором и современной вентиляционной системой, а в камерах пыток Тауэра.
Слева навзрыд рыдала средних лет полная дама, директор финансов, как следовало из списка участников, в отчаянии роняя руки на стол ладонями ввверх, отчего её массивные кольца стукались об стол с металлическим звоном, как будто горбун из Нотр-Дама звонил в свой колокол.
— Да, да, он оставил меня! Пятнадцать лет назад оставил! — вопила она, сопровождая вопли ритмичным постукиванием колец. — Оста—-а-а-а-а-а—вил! Не прощу!
Справа от меня тихо ныл грозный с виду директор Супер-Маркета из Оулу, но из его нытья никакого связного текста нельзя было различить.
Ближе к кафедре злобно подпрыгивали на месте две стройные дамы, выкрикивая обвинения друг другу в желании идти к вершинам карьеры по распростёртым телам своих коллег, походящие на двух тощих кошек-помойниц, устроивших свару из-за вылизывания старой консервной банки.
Со всех сторон доносились стоны, жалобы и крики. Всеобщей эмоциональной буре не подверглись только два человека: я слишком увлеклась вокруг происходящим, чтобы начать биться головой об стол самой, и спортивного вида владелец магазина машин из Эспоо, который просто придремал. Он, как позднее выяснилось, выехал в сторону Савонлинны ещё накануне, так как он отец пятерых очаровательных малышей и привык заботиться обо всём заранее. Весь вечер и последовавшую за ним ночь отец семейства знакомился с достопримечательностями Савонлинны, особенно с теми, которые носят облегающие юбки и блестящие топики, поэтому понятно, что он был утомлён.
Я с восхищением наблюдала за преподавателем. Он, как актёр, изображающий злого гения, носился по всему залу, наполняя собой сразу всё пространство и драконя своих несчастных обучаемых. В выражениях тренер особо не стеснялся, видимо желая эпатировать обдбучающихся и довести их до белого каления.
Вот он кричит толстой бухгалтерше:
— Ага, не простила! Пятнадцать лет, глупая женщина ты носишь это идиотское бремя!
В следующее мгновение он уже набрасывался на несчастного директора Супер-Маркета из Оулу:
— А, ноешь! — далее он явно растерялся из-за невозможности понять, что так расстроило этого здоровенного дядьку. Впрочем он не растерялся и тут же обличил дядьку в отсутствии умения расслабляться, после чего тот уже не рыдал, а как слон, трубил у преподавателя на плече.
Я заметила, что преподаватель не подходил ни ко мне, ни к любителю исторических и культурных ценностей Савонлинны. Он двигался от обучаемого к обучаемому по кругу, в центре которого мы с автобизнесменом явно находились.
«Охмуряет» — подумала я.
Между тем вопросы преподавателя, старающегося разбередить всякую пакость в подсознании своих учеников, стали всё более клониться к сексуальной теме, становясь даже скабрезными. Я ужасно таких вещей не люблю и вообще считаю эту тему слишком интимной. Конечно, не настолько интимной, что нельзя уж и с подружками перекинуться парой фраз о поведении своего самца в брачный период, но с этим Фантомасом с утиным носом мне совершенно не хотелось откровенничать.
Вдруг он оказался около продавца машин. Он так резко стукнул кулаком по его столу, что тот дёрнулся и тут же проснулся. Застигнутый врасплох преподавателем, он видимо спросонок решил, что находится в школе и лихорадочно ухватился за свой блокнот, с целью быстренько всё записать и не оставаться после уроков, и нервозно сжал в левой руке ручку.
— Левша, — тренер пришёл от этого в неописуемый восторг. — Ты пишешь, значит, левой рукой, а вот какой рукой ты себя удовлетворяешь? — спросил он совершенно неожиданно.
Автомобильный бизнесмен изменился в лице — после вчерашнего ночного похода по Савонлинне любое высказывание с намёком на сексуальную подоплёку, вызывало в нем, видимо, отвращение, совершенно непреодолимое. Он с тоской воззрился на тренера с явным намерением вмазать ему по морде, но его до конца не проснувшийся организм не был готов к таким решительным действиям, вследствии чего отец семейства так и остался сидеть с перекошенным от ярости лицом, явно не зная, что предпринять..
— Ого, — задумчиво вздохнул тренер, разглядывая мою любимую розовую блузку с довольно ясной золотой надписью «Блондинку ничто не изменит» и воззрился на меня, явно не зная, что с моим олимпийским спокойствием делать.
— Она скоро получит инфаркт, — я показала на всё ещё колотящую перстнями по столу бухгалтершу. — У тебя успокоительного нет?
— Они в баре вечером обычно получают успокоительное, — серьёзно ответил тренер. — Что делать, люди по-разному реагируют.
Может люди и избавляются таким способом от накопленных стресов, но, извините, не за такие же деньги … да есть способы и намного гуманнее и веселее.
— А ты … какой … — вяло и неуверенно решил попробовать тренер, встав рядом со мной.
— Не смеши людей. Ты в корне неправ, — строго сказала я тренеру. — Занимаешься ерундой и толку от твоей беготни и кудахтанья нет никакого.
Лицо гуру начало медленно вытягиваться. Всхлипы и всхрюкивание в комнате заметно стихли.
— Забудь свои чуланы чепухи и кабинеты плагиатства, где ты скверно пытаешься перевести Дейла Карнеги. Фонтан! — уверенно заявила я с беспокойством уставившемуся на меня тренеру, стоящему уже в зловещей тишине и озабоченно держащемуся за щёку. — Бросай их в фонтан.
И, не забыв как следует хлопнув дверью, пошла собирать чемодан.
В дверях, на самом нашем крылечке меня ждала няня в полной боевой выкладке и готовая к сдаче своих обязанностей. Я не знаю, сколько времени бедняга там провела, потому что я сообщила ей о своём возвращении ещё из Савонлинны.
Она наскоро схватила протянутые мною деньги и сказала совершенно удивительную фразу:
— У меня на руках уже нет кожи.
От Лизки чего угодно можно ожидать — я бросила озабоченный взгляд на нянюшкины руки. К моему великому облегчению она явно заблуждалась — кожа на ее руках была.
Значит она всего навсего сходит с ума. Бывает.
Из двери показалась Лизкина физиономия:
— Я тебе нарисовала лошадку, — радостно сообщила она своей нянюшке и протянула листок.
Нянюшка посмотрела на него с нескрываемым ужасом и задала доселе невиданного на нашей улице стрекоча вдоль заборов, легко перескакивая через встречающиеся на дороге небольшие рытвины от начатого ремонта.
— Я ведь только попросила её почаще мыть руки. Она же общается с таким количеством детей, а уселась, взялась за мою книжку немытыми руками. Детское полотенце не отличает от взрослого, — вздохнула Лизка. — А в лошадях не понимает Ни-че-го.
Всё шло замечательно, пока в один далеко не прекрасный месяц вышло так, что я не получила из России деньги. Сначала я не паниковала, так как всё-таки какие-то запасы имелись. Но проходили все сроки выплаты зарплаты (надо заметить весьма расплывчатые), и сальдо моего счёта не пополнялось моим «самым лучшим в мире» боссом.
Телефоны Игоря не отвечали. В офисе секретарша пискнула как-то сдавленно: «Он в командировке» и бросила трубку.
Я запаниковала. Звонила в день по сто раз Игорю и выслушивала очень вежливую запись на автоответчике, сделанную на английском языке интеллигентным баритоном.
Наконец, когда я в тысячный раз звонила в московский офис Игоря, подошла какая-то другая, очевидно, новая секретарша. Услышав, что я ищу Игоря, она со скоростью ракеты рванула куда-то, колотнув как следует трубкой об стол, отчего у меня зазвенело в ухе.
— Вы кто? — осведомился совершенно незнакомый мне мужской голос довольно требовательно и грозно.
Но я не так проста:
— А вы? — стараясь быть ещё грознее, спросила я.
— Я — генеральный директор этой фирмы, — важно, но уже не так свирепо ответил незнакомец.
— А где же Игорь? — спросила я.
— Девушка, поверьте, — в голосе послышалось настолько жестокое страдание, как будто его любимая только что оставила его вместе с сорокалетним кризисом и лысиной и сбежала с юным серфингистом в Австралию. — Я не меньше Вас хотел бы это узнать. Где он, а так же та довольно-таки значительная сумма денег, которые он прихватил.
Я быстро сообразила, что мои тёплые отношения с уже бывшим боссом в случае их обнаружения могут доставить мне совсем нежелательные хлопоты.
— А Вы сама не предполагаете, где бы он мог быть?
Какой идиотский вопрос. Что ж я тогда им звоню?
— Нет, не представляю. Если найду — перережу горло, — воинственно заявила я. — Он оставил меня без зарплаты!
Угроза о перерезании горла, видимо, возимела влияние на моего собеседника. Он не надолго затих, а затем неуверенно спросил:
— Да кто же Вы всё-таки?
— Я?! — возмущённо завопила я. — Да я директор финского филиала вашей несчастной конторы!
В трубке воцарилась полная тишина. Через какое-то время ставший уже робким голос спросил:
— А у нас такая есть?
Итак, я опять без определённого рода занятий. Из Москвы на мой счёт неожиданно упали 500 евро, видимо, струсивший директор беспокоился о своём горле.
Я начала понемногу приходить в себя и обнаружила следующие довольно-таки приятные вещи:
1. Никто не выгнал меня из конторы. Она была оплачена за год вперёд, и, следовательно, была в моём полном распоряжении.
2. Никто не приехал забирать у меня переносной компьютер и прочую дорогую офисную ерунду, и, видимо, и не собирался приезжать.
3. Мой семинар на тему положения сельского хозяйства после вступления Финляндии в Европейский союз уже оплачен. С икрой и белым вином.
Так что всё не так уж и драматично.
И вот так филиал известной консалтинговой фирмы в Финляндии полностью перешёл в моё распоряжение, и, хотя и лишившись «поддержки Кремля», находился в весьма и весьма удовлетворительном положении.
Благодаря бесконечным семинарам я приобрела кучу знакомых в самых разных отраслях народного хозяйства и часть из них с удовольствием стала пользоваться моими услугами. Я сдала дорогой офис в центре и попросила своих бывших коллег приютить меня в свободной комнате их офиса, что они за символическую плату и сделали.
Вот так появилась на свет моя фирма. Вкратце …
А теперь — дописывать резюме. Скоро собеседование, а у меня как всегда ничего еще не готово.
Beauty Granny 
1 thoughts on “ПЕРЕВОДЧИК. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.”